Предлагаем вашему вниманию развернутое эссе, в котором собраны мысли о том, что из себя представляет романтизм в современности (настоящем времени, отсюда и название). В тексте, в частности, отражена точка зрения на отношение нынешних романтиков к готике, истории, эстетизму, декадансу, классицизму, реконструкции, концептуализму, цинизму, “пластмассовому миру”, внешнему облику и к другим романтикам.
Автор – Lancelot, современный поэт-романтик и один из председателей Dark Romantic Club.
#drc_vision
Представлюсь для тех, с кем не знаком лично: меня зовут Игорь, я пишу стихи под творческим псевдонимом Lancelot. С 2011 года вместе с Павлом Курмилевым (Хьёрвиндом) возглавляю творческое объединение Dark Romantic Club, которое провело более сотни мероприятий в Петербурге, Москве, Казани и Праге. Этот текст стал итогом шести с половиной лет работы над клубными проектами, которые дали мне много пищи для размышлений и материала для анализа. Я успел пообщаться со многими людьми, имеющими непосредственное отношение к творчеству, посмотрел изнутри на разнообразные конкурсы, концерты и иные мероприятия, внимательно прочитал и прослушал тысячи стихотворений и рассказов современных авторов и выслушал критику к ним, а также написал кое-что свое. Речь будет идти о романтизме, потому заранее извиняюсь за повторы слов “романтизм”, “романтик”, “романтический” в соседних (а порой и в одном) предложениях. Я решил, что в данном случае лучше лишний раз напрямую напомнить о предмете обсуждения, чем подыскивать для него ситуативно подходящие и не очень точные синонимы.
В этом тексте я постараюсь раскрыть свою точку зрения на романтизм в современности. Те, кому эта тема интересна — добро пожаловать, разговор будет достаточно долгим и обстоятельным. Мы охватим полетом фантазии не один век и не одну страну, так что впереди — довольно много текста, который смогут одолеть лишь наиболее терпеливые из нас.
Определение романтизма и экскурс в новейшую историю
А начнем мы с определения, потому что нужно от чего-то отталкиваться. Что же мы видим, к примеру, в наиболее доступном словаре современности — Википедии?
Романти́зм (фр. romantisme) — идейное и художественное направление в европейской и американской культуре конца XVIII века — первой половины XIX века, характеризуется утверждением самоценности духовно-творческой жизни личности, изображением сильных (зачастую бунтарских) страстей и характеров, одухотворённой и целительной природы. Распространилось на различные сферы деятельности человека. В XVIII веке романтическим называли всё странное, живописное и существующее в книгах, а не в действительности. В начале XIX века романтизм стал обозначением нового направления, противоположного классицизму и Просвещению.
Итак, согласно данному определению, романтизм “закончился” примерно в середине XIX века. Уточним: не сам романтизм, а его революционное господство в мировой культуре, то есть эпоха романтизма. Затем романтизм ушел на второй план, уступив место реализму, никуда не исчезая и даже снова выйдя на первый план в эпоху модерна. Прерафаэлиты в Англии, символисты во Франции, многие персоналии литературного Серебряного века в России — всё это примеры представителей неоромантизма, который испытал расцвет на рубеже XIX-XX веков, наследуя романтизму классическому и продолжая его идеи.
Что было дальше — мы знаем из учебников истории. Разразилась Первая Мировая война, с небольшим перерывом за ней последовала Вторая Мировая. Россию же постигли коренные социокультурные изменения, вызванные тремя революциями, Гражданской войной и коллективизацией. В ходе этих событий курс отечественного искусства резко изменился, и романтизм остался в учебниках литературы где-то по соседству с царизмом в учебниках истории. К счастью, многие романтики, будучи в основном дворянами и буржуа, не любили притеснения народа, а зачастую и вовсе были идеалистическими утопистами, потому советская система ценностей порой выставляла их в выгодном свете как положительных, но давно утративших актуальность героев. А сам романтизм запечатала на страницах прошлого, да так надежно, что о нем сто лет никто толком и не вспоминал — кроме редких и непопулярных фигур вроде Роальда Мандельштама.
Впрочем, на деле в Советском Союзе романтизм тоже процветал, и не только в виде “революционной романтики” или романтизации проектов всенародного масштаба вроде освоения целины да построения БАМа. Примерами тому могут служить такие авторы, как Владислав Крапивин, или такие фильмы, как “Обыкновенное чудо”, “Тот самый Мюнхгаузен”, “Стрелы Робин Гуда”, “Три мушкетера”… В СССР было немало романтики, особенно кинематографической. Дети росли на книгах про индейцев и пиратов, на Жюле Верне и Вальтере Скотте. В школах проходили Байрона, Лермонтова, Жуковского. Разумеется, нельзя не отметить и романтику освоения внеземных пространств: миллионы советских детей мечтали стать космонавтами.
Но потом что-то пошло не так…
Пластмассовый мир победил.
Ликует картонный набат.
Кому нужен ломтик июльского неба?
Гражданская оборона, “Моя оборона”
Поколение, выросшее на Вальтере Скотте, обнаружило себя в 90-х, в которые повеяло воздухом свободы. Но вот романтика, связанная с наплывом американской массовой продукции, со временем рассеялась, трансформировавшись в чистый культ денег. Парадоксально, но свободный дикий капитализм оказался менее романтическим, чем огороженный колючей проволокой цензуры тоталитарный режим.
Именно в эту эпоху романтики стали стыдиться своей природы, а советский активный (поощряемый сверху) романтизм перетек в пассивный (игнорирующий действительность, эскапистский). На рубеже 80-х — 90-х гг. в СССР/России возникла и стала набирать обороты субкультура толкинистов, впоследствии породившая субкультуру ролевиков. Большинство этих людей нельзя было назвать хорошо социализированными: в основном они общались с себе подобными, зарабатывали мало (еще меньше, чем окружающие в ту непростую эпоху), а от общественных перемен и неурядиц уходили в леса, где играли в странные, не понятные обывателям ролевые игры, основанные на сюжетах великого романтика XX века — Дж.Р.Р.Толкина.
Примерно в то же время в Россию хлынули с запада заимствованные субкультуры: металлисты, панки, хиппи и другие. Среди них выделялась готическая субкультура, также в основе своей несущая романтическое отношение к миру.
…факт, что любая неординарная личность, видящая свою цель в чём-то кроме воровства, традиционно воспринимается нашей властью как источник опасности. И чем неординарней такая личность, тем сильнее власть её боится.
Виктор Пелевин, “Т”
Однако и готы, и толкинисты-ролевики в глазах типичных представителей общества получили ярлыки отщепенцев, в лучшем случае бесполезных, а в худшем — вредных и опасных. Эти люди не поклонялись Золотому Тельцу, а значит, таили в себе угрозу недавно сложившемуся миропорядку, потому подвергались остракизму в обществе.
А выросшие на Вальтере Скотте переключились на добычу денег. Быть романтиком стало стыдно, само слово “романтический” приобрело значение “амурный” (кстати, как и в западных странах), и по прямому назначению использоваться фактически перестало. Что-то случилось и со школьной программой: казалось бы, там остались представители романтизма, но вчерашние выпускники не помнят даже, как тех звали, не говоря уже о том, чтобы иметь какое-то представление о произведениях Байрона или Жуковского.
К 2010 году мы подошли в крайне плачевном состоянии: романтизм существовал в подполье, не был признан и считался неактуальным (как неуловимый Джо из известного анекдота).
It’s always darkest before the dawn
Оглянувшись на уже прочитанный текст, вы можете увидеть в нем некоторое противоречие. Как так? Ведь мы вели разговор о явлении первой половины XIX в. и каким-то образом пришли к современности. Романтизма ведь не существует?
Официально, может быть, и не существует. Так что я расскажу вам о неофициальной точке зрения.
Романтизм в широком смысле
РОМАНТИЗМ — в широком смысле слова художественный метод, в к-ром доминирующее значение имеет субъективная позиция писателя по отношению к изображаемым явлениям жизни, тяготение его не столько к воспроизведению, сколько к пересозданию действительности, что ведет к развитию в особенности условных форм творчества (фантастика, гротеск, символичность и пр.), к выдвижению на первый план исключительных характеров и сюжетов, к усилению субъективно-оценочных элементов в авторской речи, к произвольности композиционных связей и пр. Самый термин возник от слова “роман”, т. е. имел в виду особенное значение художественного вымысла, произвола (“как в книге”, а “не как в жизни”).
Воспользуюсь здесь цитатой из моего одноклубника Серёжи Аксёнова, который “определяет романтизм по архетипу романтического героя”. Сказано очень метко. Произведения, в которых герой обладает собственным мнением и волей для изменения мира или созидания собственного — вот что такое романтизм.
Еще до появления английской Озёрной школы или немецкого Йенского кружка романтический дух в широком смысле пронизывал произведения многих творцов. В той или иной мере это будет справедливо, если мы говорим о Моцарте, Шекспире, Петрарке. И, разумеется, об огромном пласте искусства, который породил само понятие романтизма: рыцарском романе и его производных (стихах, песнях, живописи). Кретьен де Труа, Томас Мэлори, тысячи трубадуров, бардов, миннезингеров и менестрелей — вот наши предшественники. А если углубляться в еще более далекое прошлое — скальды, сказители, сочинители и рассказчики мифов и легенд.
Ну что же, вернувшись в будущее, мы совместно можем вспомнить множество примеров творчества в романтическом ключе, которое пережило не только эпоху реализма, но и модерн, и вполне себе счастливо создается и существует в эпоху постмодерна и всего того “пластмассового мира”, который, по официальным сводкам с фронта, якобы победил. Не верите? Приведу немного примеров того, что можно отнести к романтизму в искусстве XX-XXI вв., и, возможно, вы порадуетесь вместе со мной.
Вот, скажем, Инклинги — литературный кружок Оксфордского университета, который был во многом сконцентрирован на таких возвышенных темах, как фантастика, мифология и религиозная философия. Самые известные участники этого академического кружка — Дж.Р.Р.Толкин и Клайв Льюис, одни из основоположников современного жанра фэнтези. А также их многочисленные последователи, книгами которых зачитывались и зачитываются миллионы, и не меньшее число зрителей — засматривается их экранизациями.
Вспомним Желязны, Мартина, Сапковского и иных мэтров фэнтези — высокого, героического, тёмного и прочего. Вспомним современную готическую литературу, в частности, вампирскую, флагманом которой в свое время стала Энн Райс. Вспомним жанр космической оперы, который начался с комиксов и сериалов. “Звездные войны”, “Звёздный путь” и другие откровенно романтические произведения имеют миллионные армии фанатов. Фильмы Тима Бёртона: “Бэтмен”,“Эдвард Руки-Ножницы”, “Сонная лощина” и многие другие. Мультипликационные картины Хаяо Миядзаки, повествующие об иных мирах, полные романтических мотивов, аллюзий и, конечно, истинно романтических героев. Книги Нила Геймана, Макса Фрая и, само собой, Джоан Роулинг — романтизм как он есть, но поставленный на современный технический уровень и получивший признание в среде читателей и зрителей настоящего. В музыке примеров романтического творчества также предостаточно: большинство представителей жанров gothic rock, heavy metal, power metal, gothic metal, doom metal, new wave, dark folk, folk rock, darkwave и т.д. оперируют романтическими категориями и текстами в своих произведениях.
Похоже, пациента похоронили несколько преждевременно. У меня плохие новости для тех, кто утверждает, что романтизм устарел: посмотрите на список самых кассовых фильмов в истории. Как минимум, первая тройка будет в той или иной мере романтической. “Аватар”, повествующий о герое, который ради любви и идеалов встал в войне на сторону благородных дикарей. “Титаник” — романтическая история влюбленных, участвующих в катастрофе (хорошо, допустим, романтическая она в основном в современном “амурном” смысле). И “Звездные войны”, в которых речь идет об ином мире, где герои самоотверженно противостоят силам зла.
Мы вообще изрядно удивимся, когда поймем, что большая часть современных голливудских блокбастеров эксплуатирует такие традиционно романтические темы, жанры и приемы, как фантастика, фэнтези, мистика, исторические и мифологические отсылки, экзотические декорации, героические подвиги, одиночество, злой рок, преодоление и борьба…
Ну что же, похоже, с романтизмом всё в порядке. Зачем тогда о нем говорить? До этого мы обязательно дойдём, и очень скоро.
О моде на цинизм и о наивности романтика
Penser l’impossible avant tout
Brûler nos prisons dorées
Oser l’utopie jusqu’au bout
Seuls les fous nous ont fait avancer
Ils nous ont promis des jours faciles
Pauvres imbéciles
Ils nous ont permis des vies dociles
Sans douce folie, sans poésie
Mozart, l’opéra rock
В примерном переводе на русский язык:
Думать о невозможном — превыше всего.
Сожжем же золотые клетки!
Дерзайте, идя к утопии до конца:
Лишь безумцы достигли вершин.
Они обещали нам легкие деньки,
Несчастные глупцы.
Они разрешили нам жить травоядными жизнями
Без сладкого безумия, без поэзии
Моцарт, рок-опера
В XIX в. в моду вошел нигилизм — отрицание всего и вся, захлестнувшее общество. Что мы помним и знаем о нигилистах? В основном — их тонко высмеянные образы из произведений Тургенева и Достоевского. И еще — цитату из «Большого Лебовского»: “Какие вы, на х*й, нигилисты? Нытики е*учие!”
Похоже, картинное низвержение с пьедесталов возвышенных ценностей не закончилось для нигилистов ничем хорошим: в истории они остались как комические персонажи. В чем-то нигилизм, однако, можно считать романтическим, ведь эти герои были максималистами, даже своего рода идеалистами в своем тотальном отрицании. Их широкие жесты и громкие речи могли бы послужить хорошим материалом для создания образов романтических героев. Но в основном не послужили.
В наше время подобных нигилистов тоже немало: отрицать снова стало модно и актуально. Многие из тех, кто причисляет себя к интеллектуальной элите, любят снобствовать и считать окружающих недоразвитыми детьми, которые по странной привычке играют в эльфов, вампиров, мушкетеров, ковбоев и пиратов. Писать стишки? Рисовать каракули? Заводы стоят, одни литераторы (музыканты, фотографы) в стране. Идите лучше займитесь работой или хотя бы фитнесом. Если читаете, то уж хотя бы читайте что-то актуальное — и ни в коем случае не пишите сами!
Интересный факт: многие признанные архитектурные шедевры в свое время являлись объектом насмешек современников. К нынешнему моменту они стали экскурсионными объектами мирового масштаба, а во время строительства почитались за нелепые курьезы, не стоящие материалов, которые были на них потрачены. В числе таких курьезов: замок Нойшванштайн, Эйфелева башня, особняк Арсения Морозова в Москве и т.д.
Человек, который занимается творчеством в романтическом ключе, почти неизбежно подвергается насмешкам и обесцениванию такого рода “интеллектуальной элиты”. Почему? Неизвестно. Может быть, эти люди действительно считают себя самыми умными. Может быть, им хочется самоутверждения. Или, быть может, они завидуют тем, кто сохранил в себе искру творческой энергии. Не беремся судить. Факт состоит в том, что это явление распространено широко, и ведет оно к тому, что очень многим поэтам, прозаикам, музыкантам, художникам стыдно показывать свои работы окружающим. Именно для этого и есть необходимость искать таких же, как вы.
Не бойтесь быть ребенком. “Наивность” — не недостаток, а преимущество романтика. Это — то, что позволяет сохранять творческое вдохновение, стремление к возвышенному — и в конечном итоге менять мир, делая его более красивым.
Зачем бояться скептиков и наступать на горло собственной песне, когда можно найти таких же, как вы, романтиков? Людей, с которыми всегда можно поговорить о красивом, возвышенном, поделиться творчеством, обсудить классику? К счастью, интернет дает возможность связываться с кем угодно в любой части мира, а также находить единомышленников в своих городах и общаться с ними вживую.
Те, кто хочет, чтобы вы замолчали, будут очень рады, если узнают, что их едкие выпады порождают подобный результат. Не доставляйте им этого удовольствия. Творите, несмотря ни на что, и воспринимайте критику от тех, кто сам разбирается в предмете — таких же романтиков, как и вы.
О таких, как я
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если pуки сложа
Наблюдал свысока,
И в боpьбу не вступил
С подлецом, с палачом, —
Значит, в жизни ты был
Ни пpи чем, ни пpи чем!
Если, путь пpоpубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жаpком бою испытал, что почем,—
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Владимир Высоцкий, “Баллада о борьбе”
Такие, как мы (современные, или настоящие, романтики — то есть романтики настоящего времени) — люди, в развитии которых, скорее всего, с самого детства что-то пошло не так. Мы видим… нет, не мертвых людей, хотя иногда и их тоже. Мы видим прекрасное в окружающем мире, а если не видим — додумываем его или создаем сами. Многие из нас читали в детстве нужные книжки, но кто-то пришел к этому своим путем — и не обязательно в детстве.
И таких людей много — гораздо больше, чем считают прислужники “пластмассового мира”, пытающиеся этот мир от нас избавить. Есть и еще одна проблема: романтизм основан на индивидуализме, и потому не существует единого стандарта, под который мы подходим или хотели бы подходить. Так что и объединяться нам сложновато. Ведь любители литературы фэнтези, готической музыки, средневековой истории, лирической поэзии, приключенческого романа и картин прерафаэлитов — совсем разные, казалось бы, люди, которые зачастую не видят ничего общего друг с другом и опасаются, что в компании себе подобных могут оказаться неуместными. Ведь их запугали слуги “пластмассового мира”, и теперь многим из них везде мерещатся ханжи и циники, готовые обесценить и втоптать в грязь самое ценное и дорогое для них, а именно — творчество.
Пора перестать бояться и стыдиться лучшего в вас. Ваша способность творить и воспринимать прекрасное — это то, что ставит вас выше циника-обывателя, а не ниже его. Эту довольно простую и логичную мысль не очень просто принять, особенно в одиночестве. Именно для этого нам и надо быть вместе, искать и поддерживать друг друга.
Чем важна старина?
Но я… какое дело мне?
Я верен буду старине.
А.С. Пушкин, “Евгений Онегин”
Романтики XVIII — XIX вв. зачастую писали про современность. Многие романтические произведения повествуют о будущем или вообще об альтернативной реальности, которая никак не привязана к земной хронологии. Так почему же мы так много говорим о прошлых эпохах, почему делаем на них такой значимый акцент?
Тому есть несколько причин. Одна из них — уважение к историческому наследию романтиков прошлого. Мы не стремимся копировать Байрона или По, но в их лице видим примеры и ориентиры. В наше время постмодернистского цитирования важно цитировать именно то, что этого достойно. Потому мы раз за разом делаем отсылки к гениям прошлого в своем творчестве, и в самом своем стиле стараемся ориентироваться на них. Однако здесь стоит помнить о том, что мы — не реконструкторы, и стремимся передать дух, а не скопировать образы. Потому для нас важны яркие штрихи и ценные особенности, а ни в коем случае не доскональное воссоздание прошлого.
Вторая причина тяги к старине — то, что романтики тяготели к ней еще в те времена, когда официально появились в мировом искусстве впервые (хотя мы уже знаем, что много романтического было и ранее). Древность — это богатейший запас историй, мифов, легенд и архетипов, притом содержащий в себе элементы как удаленной отчужденности (необходимой для романтизма), так и реальных вещественных артефактов, которые прошлые эпохи оставили после себя в виде руин, манускриптов, фолиантов, предметов быта, доспехов, оружия и др. Таким образом, древние эпохи представляют собой идеальный объект для мифологизации и романтизации. Действие, помещенное в прошлое, одновременно красиво и правдоподобно. Этот эффект используется со времен первых сказителей и останется востребованным всегда.
Третья причина заключается в том, что именно из прошлого родом романтические архетипы (рыцари, короли, барды, принцессы), сюжеты и элементы антуража (вспомним готическую архитектуру, а также дуэли, турниры, доспехи и др.). Именно в прошедших веках можно черпать понятия высоких идеалов — тех, что еще не были постмодернистски высмеяны любителями новизны и вывернуты наизнанку циниками.
Потому и во “Властелине колец”, и в “Звездных войнах” мы неизбежно встречаем отсылки к событиям и легендам прошлого: артуровскому мифу, самурайским хроникам и т.д. Знание и понимание истории необходимо романтику, как воздух, даже если действие его произведений происходит в придуманных мирах или в будущем.
Романтизируй это! О “грехе реконструкции”
Романтическая поэзия — единственная, которая больше, чем просто один из ее видов; она, можно сказать, и есть сама поэзия: потому что в определенном смысле вся поэзия является романтической или должна ей быть .
Фридрих Шлегель, писатель и поэт, критик, философ, лингвист, главный теоретик йенского романтизма
Перевод автора с цитаты: Die romantische Dichtart ist die einzige, die mehr als Art und gleichsam die Dichtkunst selbst ist: denn in einem gewissen Sinn ist oder soll alle Poesie romantisch sein (Schlegel 1972: 37-8)
Иногда мы слышим фразы вроде: “А вы знаете, что у рыцарей Круглого стола не могло быть латных доспехов, потому что они жили в раннем Средневековье?” или “А вы в курсе, что граф Дракула на самом деле был не вампиром, а реальным историческим персонажем?” Да что вы! Спасибо за новости, в жизни не слыхивали.
Конечно, исторические рыцари Артура не носили полных латных доспехов. Скорее всего, самих этих рыцарей вообще не было. Как известно, славного сэра Ланселота придумал француз Кретьен де Труа. Примерно то же самое можно сказать про немалое число прочих благородных рыцарей: Гэлахада, Паломида, Лоэнгрина и других. Артуровский мир — это, в первую очередь, миф, пусть и основанный на отдаленных отголосках исторических событий. Да, хроники свидетельствуют о существовании в Британии V—VI вв. некоего легендарного вождя с таким именем. Но что важнее: исторический король Артур или творчество, возникшее на основе его реальных или воображаемых подвигов? Для нас ответ однозначен. Хотя, конечно, исторический Артур нам тоже интересен.
Что касается Влада Цепеша, то исторический господарь и Дракула Брэма Стокера — и вовсе разные персонажи, каждый из которых по-своему ценен и дорог многим из нас.
Несмотря на любовь к истории и зачастую неплохие познания в этой области, мы не зацикливаемся на том, чтобы воспроизвести каждую деталь той или иной эпохи, не оставив места для фантазии и творчества. Воссоздание, реконструкция — всего лишь копирование. Истинный же творец, используя готовые элементы, создает нечто свое (творчество — от слова “творить”). Аналогично, слова “искусство” и “искусственный” — однокоренные. Только искусственно созданное может быть настоящим искусством, и потому натурализм обречен.
И тем не менее, в наше время “романтизация” считается словом едва ли не ругательным. Под этим термином зачастую подразумевают простоту, невежество и неумение видеть очевидные факты. А порой — и вовсе инструмент политической пропаганды.
Не поленюсь отметить, что в своем творчестве истинный романтик не обслуживает заказы политиков, а романтизация явлений, эпох и персонажей жизненно необходима искусству для создания ярких и красивых произведений.
Интересный феномен мы наблюдаем сейчас: в XXI веке романтическим представляется век XIX, который романтики того времени видели как эру урбанизации, промышленной революции, социальных потрясений и лицемерных правил. Романтики нашего времени тоже не могут не понимать проблем той эпохи — что не мешает помещать в нее действие своих произведений и восхищаться эстетической привлекательностью архитектуры, моды, литературы того времени.
Романтизировать — не значит пропагандистски приукрасить то или иное явление. Романтизировать — значит вычленить прекрасное и стильное и на его основе построить мир художественного произведения. Вычеркнуть то, что в предлагаемых обстоятельствах было аналогом серой бетонной клетки, которую так ненавидят романтики современности. И подчеркнуть то, что не выйдет из моды: истинную красоту, которую, вероятно, можно разглядеть в любой эпохе.
Так что, переиначивая название известного фильма, призываю читателя: “романтизируй это”! Берите за основу своих творений историю, но не останавливайтесь на реконструкции. Достраивайте реальность при помощи художественного вымысла, творите настоящее — романтическое — искусство.
Что такое готика и чем она примечательна?
Что ж? Тайну прелесть находила
И в самом ужасе она:
Так нас природа сотворила,
К противуречию склонна.
А.С. Пушкин, “Евгений Онегин”
“Готы — на руках колготы”, скажут наименее интеллектуальные и наиболее зашоренные читатели. Давайте немного углубимся в историю вопроса.
Как известно, готы — одно из воинственных варварских племен, которые нападали на приходящие в упадок остатки Римской империи и в итоге привели к ее окончательному исчезновению.
Сам термин «готика» возник в Новое время как презрительное обозначение всего привнесённого в европейское искусство варварами-готами. Термин подчёркивал радикальное отличие средневекового зодчества от стилистики Древнего Рима.
В свою очередь, от этого вида архитектуры произошли более поздние трактовки термина. Средневековые соборы были призваны впечатлить прихожан, воодушевить их и внушить им возвышенное благоговение по отношению к католической церкви. Этим целям служили вертикальные формы, множество изысканных деталей и, конечно, ажурные конструкции, призванные делать сооружения не только изящнее, но и масштабнее. В итоге готические церкви (а затем и светские здания, выполненные в схожей манере) стали феноменом мировой архитектуры: не основываясь напрямую на античных канонах, они породили неповторимый стиль, изобилующий контрфорсами, заостренными арками, шпилями, аркбутанами, витражами и статуями.
Готический стиль в архитектуре сменился ренессансом, затем — барокко, затем — классицизмом, и стал считаться безнадежно устаревшим, но в конце XVIII в. о нем вспомнили вновь (так же, как мы сейчас вспоминаем романтиков рубежа XVIII-XIX вв.) Средневековые церкви и замки стали местом действия стремительно набиравшего популярность жанра мистических и пугающих историй, которые, в честь архитектурного стиля, также стали называть готическими. Готический роман, в свою очередь, стал предвестником романтизма, а в каком-то смысле перетек в последний (так называемый тёмный романтизм). Самые известные представители американского тёмного романтизма: Эдгар Аллан По, Натаниэль Готорн, Герман Мелвилл.
Британских представителей романтизма, таких, как лорд Байрон, Сэмюэль Тэйлор Кольридж, Мэри Шелли и Джон Уильям Полидори, творчество которых относят к готической литературе, также часто причисляют к тёмным романтикам. Их рассказы и стихотворения в основном изображают изгнанников общества, личное страдание и неопределённость в вопросе о том, несёт ли природа человека спасение или гибель. Эта же тематика затрагивается в творчестве и других писателей XIX в.: Э.Т.А.Гофмана, Л.Тика, М.Ю.Лермонтова, Н.В.Гоголя, А.К.Толстого и других.
В XX в. понятие готики было вновь “изобретено” лондонскими неформалами, которые перешли от агрессии и грубости панка к изысканности и стилю пост-панка, а позднее назвали свою субкультуру “готической”. Именно из Лондона конца 1970-х — начала 1980-х родом современное понятие “готов” и “готики”. Кумирами новоявленной молодежной субкультуры стали тёмные романтики, готические писатели и декаденты прошлого, такие, как Эдгар По, Шарль Бодлер, Джордж Байрон, Эрнст Теодор Амадей Гофман. В дальнейшем сама готическая субкультура пережила множество трансформаций, по-разному развиваясь в различных странах. К настоящему времени она стала общеизвестным явлением, представляющим в общественном сознании некий отвлеченный стереотип, а на практике вышла из широкой моды уже очень давно — тем не менее, оставив весьма значительный след в мировой культуре.
Что мы можем взять от готики? Эстетика, описание переживаний, неоднозначность человеческой природы, мрачные стороны характера героев, интерес к истории и мистике — те черты готического жанра и готической культуры, которых романтик нашего времени вряд ли может избежать. Готика в историческом литературном процессе предшествовала появлению романтизма, и в наше время история имеет все шансы повториться.
Декаданс
Прекрасным не считался черный цвет,
Когда на свете красоту ценили.
Но, видно, изменился белый свет, –
Прекрасное подделкой очернили.
С тех пор как все природные цвета
Искусно подменяет цвет заемный,
Последних прав лишилась красота,
Слывет она безродной и бездомной.
Вот почему и волосы и взор
Возлюбленной моей чернее ночи, –
Как будто носят траурный убор
По тем, кто краской красоту порочит.
Но так идет им черная фата,
Что красотою стала чернота.
127 сонет Шекспира в переводе С. Я. Маршака
Эстетика декаданса очень романтична, хотя появилась уже в эпоху господства реализма в искусстве. Более того, само направление декаданса имеет истоки в тёмном романтизме — так, Шарль Бодлер восхищался Эдгаром По и переводил его на французский язык. Важными характерными чертами декаданса являются его эстетизм и индивидуализм (характерные также и для романтизма).
А в наше время декаданс ассоциируется, прежде всего, с красотой мрачного антуража, зелеными бликами абсента, поэзией и поэтикой, а также с концом XIX века. Мы несколько романтизируем декаданс и уважаем созданную им эстетическую картину мира, столь похожую на готическую эстетику более ранних времен.
Мы, современные романтики, отдавая дань уважения и почтения декадентам, не считаем, что стоит пассивно наслаждаться увяданием. Мы верим в то, что искусство способно менять мир, и история это уже многократно доказывала. Потому для нас декаданс — это не признание поражения перед жестоким безответным миром, а, напротив, возможность выразить свои эстетические взгляды. Как и декаденты, мы противопоставляем себя обыденности и стараемся видеть в искусстве и жизни смыслы, отличные от технического прогресса.
Эстетизм, истоки которого также уходят в романтизм, часто рассматривается как часть эпохи декаданса. Искусство, в котором красота стоит превыше общественной морали и пользы, искусство, которое определяет реальность (а не наоборот) — принципы, которые нам близки.
Серый быт и функционализм
Воистину прекрасно только то, что абсолютно ни на что не годится; все полезное уродливо. Самое полезное место в доме — нужник.
Теофиль Готье
В этом месте хотелось бы поподробнее остановиться на наших оппонентах, на которых мы уже успели намекнуть чуть ранее. Кто же является главным противником современного романтика?
Конечно же, серый быт и сопутствующий ему функционализм. Дело в том, что красивое зачастую бесполезно. Например, “хрущевки” и панельные девятиэтажки — оптимальный способ вместить в себя наибольшее количество жителей за наименьшую цену. Но красивый ли это способ? А что полезного в искусной резьбе и витражах готической церкви? Если абстрагироваться от их культурной ценности, исторического значения и эффекта вдохновения и/или благоговения? Итак, “хрущевка — готическая церковь — 1:0”. Сторонники хрущевок могут торжествовать, романтики — читать далее.
Вот, однако, незадача: на хрущевки не ездят смотреть туристы. Они не приносят прибыли в региональные бюджеты. Их архитекторов если и вспоминают, то отнюдь не добрым словом. В них не оборудуют музеи. Ими не восхищаются. Их не делают символами городов и стран. И стоят готические церкви обычно куда дольше хрущевок. Какой там у нас счет? 1:7, если не ошибаюсь? В пользу готического собора.
Мы окружены. Квадратно-гнездовым дизайном середины XX века. Натурализмом, функционализмом, документализмом, серостью и обыденностью. Жить в мире бетонных блоков, бесспорно, эффективно. Но довольно бессмысленно.
Романтик выходит из обыденной функциональной коробки — даже если формально в ней проживает. Собственно, в этом и состоит, во многом, цель и образ жизни каждого из нас: выйти из серой бетонной клетки. Способы достичь этого могут различаться. Например, один мой друг (с) уехал жить в город, где бетонные коробки — редкость по сравнению с готическими церквями. Но есть и другие методы: например, создавать и украшать свою жизнь, начиная с собственного жилища и заканчивая местами прогулок. Или создавать целые миры на бумаге, на мониторах, холстах… Или… Романтизм не признает границ, так что другие способы додумайте самостоятельно — может быть, у вас даже получится изобрести новый.
Кстати, мы не агитируем крушить хрущевки. Мы призываем строить готические здания, и это касается далеко не только архитектуры, если вы понимаете, о чем я.
Концептуализм и писсуары
Смотрю, висит картина — «Желтый параллелепипед». Подпись: «Желтый параллелепипед».
Я думаю, ну, вообще-то сто лет назад, Малевич что-то в этом роде уже нарисовал, тема закрыта.
[…]
Ну, иду дальше, смотрю…
…туалет… ровно такая же веревочка и подпись: «Туалет не работает».
Я стал думать, это туалет не работает, или это произведение искусства под названием «Туалет не работает»?
“О чем говорят мужчины”
Не только серый быт царствует нынче в умах. Люди ищут и чего-то необычного, иначе они бы просто все перемерли от депрессии. Душа, как ни крути, тянется к прекрасному. Но что в наше время носит статус искусства? То, что еще не создавали, или, на худой конец, то, что удается продать в этой упаковке.
В прошлый раз красоту и эстетику в искусстве ставили во главу угла в эпоху господства стиля ар-деко (1920-е – 1930-е), но те времена прошли.
Так называемое “современное искусство” в значительной степени состоит из чего-то, искусством не только не являющегося, но напрямую противоречащего искусству и эстетике. Самый известный пример — это “Фонтан” Дюшана, который представлял из себя обыкновенный писсуар (и был представлен публике еще до эпохи ар-деко). Это произведение “современного искусства” впоследствии неоднократно копировалось и оценивалось в немалые суммы. Сам же автор «Фонтана» не признавал в своём произведении искусства, а, наоборот, считал его насмешкой над искусством как таковым и авангардом. Подобные писсуары, инсталляции из швабр и прочие пародии на “Чёрный квадрат” сейчас стоят дороже и известны куда шире, чем настоящее творчество современников.
Само словосочетание “современное искусство” вызывает у здравых людей приступ особо тяжелой формы сарказма. Никогда еще искусство не было так оскорблено, как во времена, когда оно стало синонимом писсуара.
Вот с этим-то унылым концептуализмом мы и боремся. Не разбивая молотками сантехнику, нет. А развивая искусство настоящее, взывающее к возвышенному, к чувству прекрасного, гармонии. Мы верим в то, что эпоха “фаянсового искусства” уйдет в прошлое, а современное нам и нашим потомкам искусство будет искусством истинным.
“Двойная спираль” и противостояние с рационализмом в искусстве
“Все говорят, что в конце времен не будет мастеров. Я не могу понять этого. Такие растения, как пионы, азалии и камелии, будут рождать прекрасные цветы независимо от того, наступил конец света или нет. Более того, если люди посмотрят по сторонам, они увидят, что в наше время тоже есть мастера различных искусств. Однако люди продолжают рассуждать о том, что мир доживает свои последние дни, и поэтому считают, что можно не прилагать усилий. Это постыдно. Плохих времен не бывает”
Хагакурэ
Часто можно услышать, что всё уже создано классиками, и любое современное творчество — не более, чем попытки повторить великих. Подобный современный «классицизм» — такой же противник настоящего романтизма, как классицизм XVIII в. — романтизма изначального. Такие «ценители» классики не сильно отличны от агентов пластмассового мира со своим тезисом о том, что творчество необходимо навсегда оставить в прошлом, а ничего нового создать нельзя.
Даже если создать принципиально новое и не получится, это не значит, что творить прекрасное — плохо, не так ли? Неужели Моцарт, Шекспир и Рафаэль творили только затем, чтобы никто после них не пытался писать музыку, пьесы и картины? Прекрасное достойно того, чтобы увидеть свет, а творец — достоин создавать это прекрасное. Невозможно исчерпать все источники вдохновения, дописать последнее в мире стихотворение или изваять последнюю скульптуру.
Но даже без учета сказанного выше, современность дает дополнительные возможности для развития искусства романтизма. Появляются новые исторические данные, новые технологии, новые способы коммуникации, публикации, обмена опытом, новые способы создавать синтетические виды искусства. Романтизм, не забывая о прошлом, не может не воспользоваться плодами настоящего и будущего. А это значит, что современные «классицисты» ошибаются.
Как уже сказано выше, в свое время романтизм возник как антитеза классицизму. Что же предлагал классицизм в XVIII в. и против чего бунтовали наши предшественники?
Классицизм устанавливал примат разума, диктовал нормы и стандарты для искусства, не признавал экспериментов и отступлений от форм, ориентируясь на известные античные образцы. Искусство должно было быть однозначным, служить разуму и просвещению, иметь дидактическую цель, воспитывая нравственность в читателях, зрителях, слушателях.
Примат разума, как и прочие приматы, — штука довольно обычная и приземленная (см. часть о функционализме). В какой-то момент творцы начали задумываться о том, что искусство не обязано служить дидактическим материалом, а разум — не единственный критерий оценки произведения. Так появился романтизм, который ломал нормы и догматы классицизма, ставя на повестку дня не рациональную логику, а иррациональное стремление к абсолюту, поиски прекрасного, исследование новых жанров.
В конце концов, классицизм с его жесткими рамками ушел в прошлое, и романтизм стал доминирующим направлением в искусстве первой половины XIX в. В дальнейшем рационализм вернулся уже в виде реализма и его крайней формы — натурализма, на время отодвинувших романтиков на второй план. Далее, как уже описано в предисловии, последовала эпоха модерна и неоромантизма, сменившаяся к середине XX в. постмодерном с его цинизмом и отрицанием.
Таким образом, романтизм и рационализм в искусстве подобны двум спиральным нитям молекулы ДНК, совершающим со временем витки и постоянно сменяющим друг друга. Эпоха возвышенного идеалистического творчества сменяется эпохой творчества функционального, рационального, затем наоборот, и процесс этот цикличен.
Интересно, что борьба романтизма с классицизмом уже лет 200 как утратила свою актуальность. И действительно, историческую победу свободного романтизма над ограниченным классицизмом оспорить трудно. Скорее мы уже иногда начинаем романтизировать эпоху классицизма, и делаем ее героев своими любимыми персонажами, а их великие произведения порой ставим в пример товарищам-современникам. И действительно, трудно оспаривать ценность произведений Мольера, Драйдена, Свифта, Ломоносова, Державина и их вклад в искусство. В конце концов, буйный сад романтизма возрос именно на почве, подготовленной и вспаханной трудами предшествующих классиков.
В современности же дела обстоят совершенно иначе. Теперь нормы и догматы заключаются в том, чтобы создать как можно более “оригинальный”, новаторский или шокирующий писсуар. И, когда мы говорим о ценности классики, мы еще более убеждаемся в том, что классицизм давно уже перестал быть врагом романтизма. Перед лицом безыскусного “современного искусства” старые соперники готовы мириться и вступать в бой с общим врагом, как королевские мушкетеры — против гвардейцев кардинала Ришелье.
Романтическая поэзия всё еще находится в состоянии своего становления; в этом, на самом деле, и заключается ее истинная суть: в том, что она всегда будет совершенствоваться и никогда не станет совершенной.
Фридрих Шлегель, писатель и поэт, критик, философ, лингвист, главный теоретик йенского романтизма
Перевод автора с цитаты: Die romantische Dichtart ist noch imWerden; ja das ist ihr eigentlichesWesen, daß sie ewig nur werden, nie vollendet sein kann (Schlegel 1972: 37-8)
Очевидно, что романтизм за более чем 200 лет своего развития не утратил своей основной черты: способности постоянно развиваться и совершенствоваться. Кроме того, романтизм просто-напросто не может быть неактуальным, потому что говорит о вечном. Он не может быть разве что конъюнктурным и сиюминутным, а вот актуальным романтизм будет всегда.
Ну что же, будем надеяться, что циничный постмодернизм, господство которого утвердилось после мировых войн, уходит в прошлое. А вот романтизм возвращается, и делает это выдающимся образом!
Актуальная и политическая тематика
He who loves not his country, can love nothing
Lord Byron
В трудах классических романтиков, а порой и в их жизнях (вспомним смерть Байрона) большую роль играли политическая манифестация и участие в народных движениях и волнениях. Можем ли мы говорить о том, что романтику чужда политическая манифестация? Конечно же, нет. Романтизм не признает границ, как мы уже знаем, и потому данное ограничение здесь так же неуместно, как и прочие.
Но кое-что за двести лет все-таки изменилось. Например, доступность этой самой политики и масштабы пропагандистских машин. Войны перестали быть способом добычи средств к существованию и стали средством передела капитала. Ныне политические темы — это способ стравливать друг с другом различные группы лиц, классы и нации.
Исторически романтизм возник как реакция на итоги Великой французской революции, когда под девизом “Свобода, Равенство, Братство!” происходили массовые казни и репрессии, а в итоге всё привело к реставрации монархии. Тогда общественное разочарование в революции и идеалах классицизма и Просвещения во многом и привело к формированию романтизма.
Романтики ставили во главу угла индивидуальность, отрицали стадный инстинкт, следование толпе, как раз и являющиеся целью того или иного расчетливого политика. Как мы знаем, в наше время именно такие цели формируют политический дискурс, так что история во многом повторяется.
Разочарование в политических призывах и войнах — главнейшая предпосылка возникновения нового романтизма. Несмотря на растущее техническое совершенство средств массовой агитации, всё больше творческих людей перестают идти за громкими призывами (а также обслуживать интересы воротил и пропагандистов) и начинают думать своими головами.
Потому мы оставляем политические темы снаружи, а если и затрагиваем их — то языком аллегорий и метафор, ибо наша задача — творить искусство, а не обслуживать чьи-то финансовые интересы. Последнее — задача функционализма, с которым романтизм исторически не в ладах.
Бунтарский дух и экстравагантность, или как важно быть красивым
Запомни сразу и на века:
В любом сражении важны детали.
Когда ты видишь костюм врага,
Он не притален, а наш — притален!
Авторство неизвестно
Романтик — это не только его творчество само по себе. Не только тексты, ноты и холсты, которые мы оставим после себя. Романтик — это личность. А у каждой личности есть свой образ (как сейчас принято говорить, имидж). Не обязательно быть писаным красавцем, чтобы обладать интересным и органичным образом. Можно сделать так, чтобы на вас равнялись. При желании изъяны можно найти во внешности Байрона, Шекспира, Лермонтова, Пушкина. Но у всех у них был стиль. Бакенбарды Пушкина актуальны и через 200 лет, а Оскар Уайльд продолжает быть образцом и для современных денди.
“А как же бунтарский дух?” — спрашивают некоторые. Почему бы романтикам не обсуждать искусство в серых растянутых свитерах и дырявых спортивных штанах, в знак протеста против… Против чего, судари мои? Осматриваясь на улицах городов самых разных стран, в основном мы видим именно эти свитера, спортивные костюмы, рваные джинсы и прочие “прелести” современного “стиля”. Носить абы что — мода и мейнстрим. Потому мы и выражаем свой бунт, одеваясь элегантно, стильно и эстетично. И не важно, идет ли речь о деловых костюмах, сюртуках и платьях XIX в. или образах литературных персонажей. Важно, что мы выражаем индивидуальный стиль, как и пристало романтикам.
Ведь романтик — это не только человек, который пишет, рисует или играет. Это — тот, кто транслирует свое мировоззрение вовне и являет собой личность, индивидуальность, образ творческого человека — такого, как Байрон, Лермонтов, Гейне или вы, наш читатель.
Почему романтик вынужден писать хорошо?
Ремесло
Поставил я подножием искусству;
Я сделался ремесленник: перстам
Придал послушную, сухую беглость
И верность уху. Звуки умертвив,
Музыку я разъял, как труп. Поверил
Я алгеброй гармонию.
А.С. Пушкин, “Моцарт и Сальери”
Есть мнение (забегая вперед, заметим, что ошибочное), что настоящему романтику не нужно стремиться к тому, чтобы создавать качественные произведения. Ведь романтизм был создан как бунт против устоявшихся канонов, потому оценка творчества с точки зрения каких-либо существующих мерил противоречит самой его сути. Однако, это не так. Романтик вынужден творить прекрасное, а прекрасным может быть далеко не любое творчество. Анализ трудов предшественников и современников, поиск и калибровка творческих инструментов, кропотливая работа над формой и содержанием, взаимодействие с коллегами и соавторами — без этого, как правило, невозможно настоящее искусство. Сотворить что-то на пустом месте в теории возможно, но, если не знать и не учитывать работ классиков, велик риск бледного повторения уже созданного.
Кроме того, романтик понимает, что на него направлен критический взгляд современного общества. Романтиков норовят упрекнуть в устаревшем материале, неактуальности тематики и низком качестве творчества. И если первые два пункта можно игнорировать, то третий крайне важен для нас. Мы не можем позволить себе создавать произведения качественно хуже наших оппонентов, и алмазы нашего творчества должны быть огранены, чтобы превратиться в бриллианты искусства.
Каждый из нас является лицом современного романтизма, и это лицо должно выглядеть достойно.
Но возможно ли поверить алгеброй гармонию? Пожалуй, не совсем. Все-таки настоящее искусство каждый раз включает в себя нечто уникальное, личность автора (или авторов), и не существует универсального рецепта создания истинного искусства. Однако есть довольно много рецептов того, как к нему приблизиться. И романтик не может их игнорировать, потому что в этих рекомендациях содержатся усилия предыдущих поколений, потративших столетия на приобретение того бесценного опыта, который мы имеем возможность перенимать и перерабатывать сегодня для создания нового искусства.
Почему нам надо держаться вместе и почему — отдельно?
Мало нас на земле осталось, и если мы не станем помогать друг другу, то изведемся вконец.
Анджей Сапковский, “Башня шутов”
Романтики — сообщество индивидуалистов. Да и сообщество ли? Сплошь и рядом в творческой среде можно увидеть конфликты и противоречия — как правило, замешанные на личном отношении людей друг к другу (хотя порой — и на отношении к искусству).
Это естественно, в том числе и потому, что творческие люди отличаются независимостью мышления, а романтики отличаются ей вдвойне. Однако мы считаем, что сейчас не то время, в которое стоит ссориться друг с другом. Наши оппоненты — не собратья-романтики, а циники, функционалисты, концептуалисты и политические пропагандисты.
Потому-то нам и следует держаться вместе. Не забывая о том, что у каждого из нас есть своя точка зрения на искусство, вести дискуссии таким образом, чтобы взаимно обогащать творчество друг друга, а не скатываться в мелочные междоусобные войны на потеху нашим противникам.
Для этого нам стоит знакомиться друг с другом, поддерживать связь и сообща работать над тем, чтобы неизбежное начало новой эпохи романтизма в мире наступило скорее.
Что ждет нас в будущем (гадание по книгам)?
Words of power
Calling to us all
Holding us together while other kingdoms fall
No longer waiting
Our kingdom has come
Manowar, “Kingdom Come”
Тех, кто вслух заявляет о своей принадлежности к романтикам, мало. Но на самом деле нас — очень много. Стремление к красоте, к изменению мира, к приключениям, другим странам и эпохам — свойственно для людей. И даже если в мире всего один процент романтиков (а я уверен, что нас — гораздо больше), то нас как минимум 70 миллионов — это огромная цифра. Притом это люди, одаренные внутренней силой, фантазией и творческой энергией. Люди, которые действительно способны менять мир вокруг себя при помощи искусства.
Возвращаясь к теме цикличности исторической спирали, напомним, что в конце XVIII в. классицизм сменился сентиментализмом, а сентиментализм — романтизмом.
Хорошая новость: сейчас, в XXI веке, происходит примерно то же самое, по крайней мере, это отлично можно проследить на примере русскоязычной поэзии.
На рубеже веков современная поэзия была совершенно не популярна: все читали и декламировали исключительно классиков в диапазоне от Пушкина до Бродского. Этот период в отечественном искусстве можно назвать неоклассицизмом.
В конце “нулевых” мы столкнулись с феноменом сетевой поэзии, когда появление блогов и соцсетей позволило обрести известность многим авторам стихотворений. Эту волну можно назвать “неосентиментализмом”, потому что в ней преобладали стихотворения, насыщенные эмоциональной рефлексией и размышлениями на тему отношений.
Что же ожидает нас дальше? Аудитория постепенно устает от сентиментализма, и вскоре всё громче начнет требовать чего-то нового. Более разнообразного, яркого, возвышенного.
Нового романтизма. Ваш выход, дамы и господа.
Вместо заключения
Не могу утверждать, что изложенная вкратце в эссе система культурных координат является единственно верной или наиболее правильной. Моя задача — рассказать о ней и найти тех, в ком она отзовется — настоящих романтиков. Если вы — в их числе, этот текст написан не зря. А в заключение приведу стихотворение своего авторства, которое, по сути, является кратким конспектом приведенного выше текста. Точнее, эссе является расшифровкой этого стихотворения.
Как листья, облетают времена –
И вместо замков и громад соборов
Простые формы, серые тона,
Детали быта заполняют город.
Уже не в моде арии, стихи,
Рассказы, менуэты и картины.
Становятся циничны и глухи
Те, кто не ходят дальше магазина.
Пускай скучают скептики – но ты,
Мы верим, вовсе не согласен с ними.
Неси же гордо знамя красоты,
Не потакая этим судьям мнимым!
Покуда бьются жаркие сердца,
Мы не поверим, что живем напрасно.
Так будем же творить и созерцать –
И вдохновляться стариной прекрасной!
Тот счастлив, братья, кто еще готов
Искать союза с музой в каждом вздохе.
Пусть дух картин, поэм и городов
В нас возродит творцов былой эпохи!
Гармония бессмертна, велика,
Вневременна и свойственна природе.
Пусть серый быт теряется в веках –
А красота из моды не выходит!
Спасибо за помощь, вычитку и интересные мысли:
Хьёрвинду, Лине, Агни, Хелькэ, Оррофину и иным товарищам в искусстве дивном
Иллюстрации, где это не указано отдельно, взяты с открытых страниц Википедии